Николай Розов:
Как воспитывать молодежь, преподавая историю России?
Нужны не лживые мифы. Историю можно и нужно представить, не отступая от фактов, как драму испытаний со своими героями.
Ярослав Головин сомневается в возможности идейного. ценностного, исторического основания для построения неимперской прекрасной России будущего.
Он пишет:
"Вопросы по сути следующие: какие мифы и институты Советской России нужно взять прекрасную неимперскую Россию? Мой ответ - никаких. Какие мифы и институты Российской Империи нужно взять в прекрасную неимперскую Россию? Мой ответ -никаких. Туда нужно будет взять общечеловеческую часть русской культуры. Достаточно ли этого, чтобы то, что получится, продолжало называться Россией?"
Я категорически против фабрикации мифов. На лжи ничего доброго и крепкого не построить. Пусть мифами занимаются всякие мединские и геббельсы.
Указывать не непреходящую ценность, значимость реальных героических поступков и эпизодов в прошлом - совсем другое дело.
Ровно 10 лет назад на сайте Гефтер.Ру я опубликовал статью на эту тему. Вот фрагменты.
"...как преодолеть противоречие между неблаговидностью (мягко говоря) многих периодов, явлений российской истории и действительной необходимостью воспитания любящего свою страну, историю и культуру, патриотически и ответственно настроенного гражданина России.
Отвергаем с порога ложь, существенные искажения и умолчания крупных и значимых трагических фактов (почему? а потому: если это нужно объяснять, то уже не нужно объяснять).
Вся существенная правда об отечественной истории должна быть представлена, но так, чтобы ознакомившийся с ней молодой человек не превратился в циника или ненавистника собственной страны, чтобы боль и досада — вполне нормальные и адекватные человеческие чувства, возникающие при знакомстве со многими моментами нашей истории, — привели не к отчаянию или защитному безразличию, а к деятельной энергии, стремлению к личностному и профессиональному росту, ответственности за положение дел вокруг себя.
Речь, таким образом, идет о формировании личности гражданина, ментальности, мировоззрения. Для рассмотрения этих непростых и ускользающих материй нужен особый, желательно ясный и строгий, понятийный аппарат.
Речь идет о некой модели габитуса — системы внутренних, управляющих сознанием и поведением установок, но ведь общая схема состава и взаимосвязи разных типов таких установок известна:
Габитусы (термин П. Бурдье), характерные для разных индивидов, социальных групп и слоев, понимаются здесь как устойчивые комплексы следующих типов установок:
— познавательные установки — фреймы, когнитивные структуры для схематизации опыта, для «определения ситуации» (Дж. Мид, Г. Блумер), т.е. для осмысления явлений социального окружения через подведение происходящего под знакомое и привычное;
— ценностные установки — символы, принимаемые индивидом или группой религиозные, морально-политические и/или идеологические святыни, идеи, идеалы, принципы, собственно ценности (Э. Дюркгейм, М. Вебер, Т. Парсонс, Р. Коллинз, Ю. Левада и др.);
— установки самовосприятия — идентичности, т.е. представления человека, группы, сообщества о своем месте в социальном окружении, понятом через тот или иной комплекс фреймов и установок, это также принимаемые роли в основных жизненных сферах и характер отнесения себя к принимаемым символам (Дж. Мид, Ч. Кули, Э. Эриксон, И. Гофман);
— поведенческие установки — управляющие психические структуры, программирующие социальное поведение, стереотипы практик, принимаемые стратегии (В. Томас, Ф. Знанецкий, Г. Олпорт, Дм. Узнадзе) Розов 2011, гл. 3.
В этих терминах воспитательная педагогическая задача в преподавании истории состоит в создании условия для формирования габитусов учащихся со следующими характеристиками:
— основные фреймы (когнитивные установки, схемы, паттерны) относительно отечественной истории должны быть, с одной стороны, адекватными фактам (лживость отвергается), с другой стороны, запечатлены в словах и образах, вызывающих не отвращение и отчуждение, а сопереживание, эмпатию к судьбам своих предков, особенно невинно пострадавших, гордость за подвиги героев, за поступки и жизнь праведников; невозможно и даже не следует скрывать от учащихся реальной множественности идейных интерпретаций прошлого, что, однако, не означает попустительства к оправданию преступлений против человечности, обращения в рабство, неправового насилия, пыток, зверств и т.п.;
— в сфере символов, принимаемых мировоззренческих установок необходимый минимум составляют общезначимые ценности и современные российские ценности, тогда как знания о российских ценностях, символах, идеалах прошлых эпох, ценностях тогдашних других крупных обществ дают историческую перспективу и глубину (см. выше о ценностных платформах, пп. а-г);
— в плане идентичности неприемлемыми являются крайности «квасного патриотизма», оборонного сознания, ксенофобии («нашу Святую Русь все ненавидят и пытаются погубить») и нигилистического отчуждения от своей Родины и истории («в этой стране с ее вековым рабством никогда не было, нет и не будет ничего хорошего»); разумеется, спектр идентичностей останется весьма широким, но можно и нужно стремиться к некоему общему знаменателю примерно с такой формулой:
«Мы — наследники страны с историей, полной как героизма и нравственных подвигов, так и непомерной жестокости и несправедливости. Мы понимаем, принимаем это и, будучи новым поколением граждан России, берем на себя ответственность за ее мирное и свободное развитие, процветание, достойное прохождение новых испытаний»;
— что касается поведенческих стереотипов, то подача материала отечественной истории должна, с одной стороны, внушать отвращение к практикам несправедливого насилия, принуждения, порабощения, государственного и антигосударственного террора, притеснений за веру или безверие, за этничность, сословное или классовое происхождение; с другой стороны, демонстрировать реальность исторических случаев, примеров нравственной стойкости, героизма, человечности, верности идеалам даже в самых жестоких условиях.
...
Сложность, многозначность оценок действий сторон в острых конфликтах, особенно когда неоправданное насилие совершается между соотечественниками, рискует соскользнуть в релятивизм или даже цинизм («все правы и неправы, а значит правды и вовсе нет»).
Здесь спасительной надежной платформой выступают общезначимые ценности (защита жизни, здоровья, свобод и прав каждого человека). Разумеется, в оценке действий и стратегий, осуществляемых в военное время, на эти ценности невозможно опираться в полной мере, но ведь и для таких ситуаций есть международные правила защиты мирных жителей, обращения с пленными, определение «преступлений против человечности» и т.д.
...
Макросоциальные процессы и личные истории
История страны, втиснутая в одну обложку, может быть написана только «крупными мазками» — с изложением главных исторических событий, характеристик разных периодов, представлением магистральных процессов.
Вместе с тем символы и идентичности школьников, затем юношей и девушек формируются, во многом, через чувства сопереживания и идентификации, в том числе с теми соотечественниками, о которых они узнают из истории родной страны. Увлекательный, воспитывающий любовь к Родине и гражданскую ответственность учебник должен содержать личные истории: героические, драматические, трагические.
Принципиальным является вопрос о критериях отбора таких индивидуальных историй. И. Прохорова предлагает обратить внимание на ранее незаметных тружеников «кропотливой созидательной деятельности» и «институционального строительства» 14.
К этому справедливому призыву следует добавить тех, кто «плыл против течения» в эпохи царивших беззаконий, несправедливости, жестокости, кто словом и делом демонстрировал возможность «жить не по лжи» даже в самые подлые и лживые времена.
Именно в таких личных историях соединяются большие испытания для страны и индивидуальные испытания в жизни человека, происходит соотнесение решений, поступков, каждодневных нравственных усилий с окружающим контекстом, который создается потоком макросоциальных процессов.
Не нужно обманывать и утверждать, что «хороших людей всегда было больше», нужно просто показывать, что честные и свободные люди были всегда, пусть даже в меньшинстве, откровенно пояснять в предисловии, почему именно их личным историям уделено особое внимание.
После «Метаистории» Хейдена Уайта общим местом стало представление о том, что исторические тексты строятся согласно тому или иному литературному жанру 15 Уайт 2002.
История России (как и любой другой страны), написанная в жанре восхваляющей оды, панегирика, всегда будет лживой и лицемерной. Обратная крайность — писать о родной истории только едкую уничижительную сатиру — также неприемлема.
С учетом универсальности конфликтной рамки, для истории России лучше всего подходит драма (что не исключает актов трагедии, фарса, комедии, а иногда даже пошлой оперетки). Действительно, настоящая драма всегда содержит конфликт, трудные, противоречивые и меняющиеся характеры, сложные жизненные коллизии.
Общим смысловым каркасом вполне могут выступать порывы к обновлению («модернизации»), к новой прекрасной жизни (что и в истории, и в классических русских драмах обычно завершается печально, трагично или «никак»).
В написании драмы отечественной истории не избежать наличия навязчивых повторов (колеи циклов), когда в новых декорациях и новом составе действующих лиц воспроизводятся одни и те же темы и сюжеты: давление государственной машины и полицейщина, печальные судьбы бунтарей, реформаторов и «маленьких людей», победительные держиморды и жулики, гибнущие в застенках праведники.
Драма русской истории — это, прежде всего, циклы возобновляющегося государственного принуждения и попытки (чаще всего неумелые и неудачные) избавиться от него или как-то его «реформировать».
При всем этом безнадежность, присущая метафоре «колеи порочных циклов», может и должна преодолеваться образом исторических испытаний и самоиспытаний.
Именно в этом плане на авансцену отечественной истории выступают ее истинные герои — те, кто внес наибольший вклад в российскую культуру, науку, образование, право, кто отстаивал свободу и гуманизм своим словом, делом или всей жизнью даже в самые мрачные, трагические периоды.
Подвиги праведников в прошлых поколениях, пусть даже не приводившие к победам, — вот что дает историческую надежду".
Теперь статья стала еще более акутальной (ссылка на полный текст - в комментарии).